Вполне ожидаемое наступление на сознание отечественного зрителя, но вместе с тем неожиданное соавторство вызвали шквал эмоций, которые, как обычно, вызывают все кинокартины Павла Чухрая. Но теперь виновником торжества стала «Русская игра».
Николай Васильевич Гоголь знал, конечно, какой резонанс вызовет его литературный опус в общественных кругах. Знал и Чухрай, что с его умелой режиссурой и постановкой «Игроков» ожидает удача. А какой же игрок без удачи?
От звезд рябит в глазах, но не на бутылке выдержанного коньяка, а от актерского состава. Реакция критиков оказалась неоднозначной: кое-кто ратовал за сохранение в первоначальном виде литературного таланта классика, запечатленного в книге. В любом случае, гений Чухрая очевиден, чему подтверждением являются его картины, каждую из которых мы знаем наперечет: «Водитель для Веры», «Вор», «Клетка для канареек»…
Без креативности нынче никуда. Режиссер не стал отступать от ставшего уже догмой этого правила и сразу взял быка за рога. Главный герой ленты по мановению руки вдруг преобразился из столичного картежника Ихарёва в аса карточной игры итальянца Лукино Форца.
Замысел Чухрая прост и талантлив одновременно. Отдав на растерзание русскую душу главного героя Джулиано Ди Капуа, он хотел показать всю необъятную ширь и глубину внутреннего составляющего волшебной страны под гордым именем Россия. И пусть люди, живущие в ней, играют в «русскую рулетку», словно их жизнь – сплошное азартное казино.
Форц едет в Россию, чтобы расплатиться с кредиторами. Он ищет деньги, а находит кабаки, разгульные пьянки, цыганские упоительные песни. Но даже среди этого Чухраю удается подчеркнуть значимость русской души: Маковецкий, Гармаш, Мерзликин – их голосами говорит в фильме сама матушка Русь.
Сплошные рассуждения и философские споры, в которых рождается истина. Но Форц по-европейски хладнокровен, ему не понять все тонкости местного менталитета с их нелогичностью и порой абсурдностью. Его манит только мельтешение игральных карт и запах денег. На протяжении всей ленты итальянец пытается постичь то, что до сих пор не мог познать до конца никто: ни Достоевский, ни Гоголь, ни Карамзин.
Гоголевская классика оживает благодаря Чухраю в новом, не совсем привычном свете. «Русская игра» оживает в талантливых руках режиссера, чтобы в очередной раз задуматься о гении Гоголя, о России и душе…